На его безымянном пальце красовалось золотое кольцо-печатка, которое выглядело по-королевски. Оно не было обручальным. Его сказочно красивые синие глаза смотрели на нее с одобрением. У нее чаще забилось сердце.

– Мы снова встретились, синьора Лоуренс. Я думал, вы пробудете в Венеции только один день.

Ей стало трудно дышать.

– Мои планы изменились.

– Мои тоже, – серьезно ответил он.

– Что вы имеете в виду?

– После нашего знакомства я собирался найти вас здесь на следующий день, но вмешалась судьба. – Прежде чем она успела спросить, он встал, потому что к ним подошел монах. Обернувшись, она тихо ахнула.

Монах был почти копией синьора Делла Скалла, и она поняла, что они братья.

– Отец Джованни, представляю вам синьору Лоуренс. На прошлой неделе она была с группой экспертов профессора Манукяна на «Сирене», где мы и познакомились. Я сказал ей, что хорошо знаю тебя.

Монах по-доброму посмотрел на Джинджер:

– Доброе утро! Извините, что заставил вас ждать. Приехала туристическая группа.

Джинджер была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи. Она в оцепенении медленно поднялась на ноги.

– Доброе утро, отец! Мне сказали, что вы сегодня здесь. Если вы не заняты, я бы хотела обсудить с вами предисловие лорда Байрона к его грамматике.

– С удовольствием. Я буду в полном вашем распоряжении через час. А пока погуляйте по саду.

После того как отец Джованни ушел в музей, она повернулась к его брату. Он внимательно разглядывал ее.

– Боюсь, что именно я помешал вам увидеться с отцом Джованни в первый раз. – У него был неотразимый итальянский акцент. – Наш отец умер рано утром в тот день, когда вы вернулись в Венецию неделю назад. Я поехал на остров, чтобы сообщить новость своему брату и отвезти его домой, где собралась вся наша семья.

– Мне очень жаль, – быстро сказала она. – Какая тяжелая утрата.

– Это был самый сильный шок в моей жизни. Кстати, нас не представили друг другу должным образом. – Он улыбнулся, и у нее засосало под ложечкой. – Меня зовут Витторио Делла Скалла.

Теперь Джинджер знала, кто он такой. Находясь в Швейцарии, она из новостей узнала, что глава компании, граф Делла Скалла скончался. Она поняла, что означает кольцо на пальце Витторио.

Витторио Делла Скалла был ярким представителем молодой итальянской аристократии.

Глава 3

Джинджер уставилась на Витторио.

– Вы с братом поразительно похожи друг на друга.

– Пока мы росли, все думали, что мы близнецы, хотя у нас три года разницы. Как вас зовут, синьора?

– Джинджер.

– Как давно вы в Италии?

– Пять месяцев.

Секунду он изучал ее.

– Профессор Манукян представил вас как профессора из Калифорнии и эксперта по творчеству лорда Байрону.

– Возможно, однажды у меня будет эта должность, когда я получу докторскую степень. Я преподаю литературу начала девятнадцатого века в университете Вангард в Коста-Меса.

– Много лет назад я был в этом регионе с друзьями. Вы приехали из красивой местности США.

– Это щедрый комплимент, учитывая то, откуда родом вы.

– Вовсе нет. – Он наклонил красивую темноволосую голову. – Я могу сказать, что вы обратились к правильному человеку, желая узнать о страсти Байрона к угнетенным, а также о его гениальном поэтическом таланте. Как долго вы пробудете в Венеции?

В первый раз он задал ей этот вопрос из вежливости. Но на этот раз все было иначе. Боясь показаться слишком заинтересованной в нем, Джинджер ответила:

– Я не знаю. Мне приходится ездить по разным местам.

– Конечно. Мы же говорим о лорде Байроне. – Что-то подсказало ей, что Витторио Делла Скалла, вероятно, знает эту тему так же хорошо, как его образованный брат. – Его путешествия стали легендой. Кроме того, Байрон создал очень много произведений за свои короткие тридцать шесть лет.

Она кивнула:

– Приехав в Италию, я решила, что у Байрона было девять жизней.

Его глаза улыбнулись.

– Очень подходящее описание. Если вы собираетесь в Венецию после встречи с моим братом, я с удовольствием вас подвезу. Как вы уже знаете, я живу там, и я по-прежнему хочу показать вам город.

Очарование этого мужчины было непреодолимым. Джинджер с трудом сглотнула.

– Это очень мило с вашей стороны. Я не знаю, как долго проговорю с вашим братом, но все равно спасибо.

– Пожалуйста. – Он поднялся на ноги. – До скорого, синьора!

В жилах Джинджер забурлила кровь. Она потеряла счет времен, пока они разговаривали. Не дожидаясь своего брата, который только что вышел из двери, Витторио ушел.

Джинджер знала, что ее щеки были по-прежнему красными, когда отец Джованни пригласил ее пройти в студию вместе с ним. Он не упоминал о своем брате.

Они поговорили об отце Паскуале Аучера – учителе Байрона, который помогал ему изучать армянский язык. Аучер был обижен, потому что в предисловии к книге грамматики поэт сослался на турок, под властью которых находились армяне. Вот почему он не одобрил книгу Байрона, и поэт сильно расстроился. В конце концов отец Аучер добавил имя Байрона в грамматику, но не указал, что он был экспертом.

После они обсуждали письмо Байрона своему английскому издателю, Джону Мюррею, написанное в 1817 году, о его проживании в армянском монастыре.

Перед тем как Джинджер ушла, потому что приехала следующая группа туристов, отец Джованни процитировал последние строки этого письма, ставшие очень известными: «Даже в этой жизни есть нечто новое и лучшее».

Очевидно, отец Джованни, родившийся в аристократической семье, тоже нашел в монастыре лучшую жизнь.

Джинджер поблагодарила его за то, что он сделал ее визит незабываемым. Закончив свое исследование, она покинула здание, не зная, ждет ли ее Витторио. Она разнервничалась от предвкушения, проходя мимо группы туристов в сторону пристани.

– Синьора Лоуренс?

Она посмотрела направо.

Витторио Делла Скалла стоял на борту серебристо-синего катера. Несмотря на современную одежду, он напоминал Джинджер венецианского воина пятнадцатого века, который освободил средиземноморские торговые пути от османов и испанцев.

– Удивительно, что вы все еще здесь. – Джинджер подошла ближе к катеру. – Мы с вашим братом могли проговорить дольше, но приехали туристы.

Витторио оглядывал ее с головы до ног.

– Он ответил на ваши вопросы?

– Он превосходный интеллектуал и сообщил мне важные сведения. Я рада, что пообщалась с ним.

– Я тоже радуюсь всякий раз, когда говорю с ним. В детстве он был моим кумиром, – искренне произнес Витторио. – Поднимайтесь на борт, и я отвезу вас в отель или в следующий пункт назначения.

Джинджер так разволновалась, что вздрогнула.

– Это очень мило с вашей стороны, но я подожду водное такси.

Он легко спрыгнул на палубу.

– Неужели вы мне не доверяете?

Она хихикнула:

– Конечно, доверяю.

Она не доверяла себе и своим чувствам. На самом деле Джинджер испугалась своего сильного влечения к нему. И оно застало ее врасплох.

Опершись на его руку, она поднялась на борт катера. Усевшись напротив сиденья штурмана, она подумала об Эбби, которая так быстро влюбилась во француза.

Они вышли в лагуну, и Витторио бросил на Джинджер проницательный взгляд.

– Уже вторая половина дня, и я проголодался. Вы бы хотели поесть в «Террацца Даниэли» у Моста вздохов на обратном пути? Там подают отличного лосося.

– С удовольствием. – Она посмотрела на него. – По-вашему, Байрон ел что-то подобное, пока писал четвертую песнь из «Паломничества Чайльд-Гарольда»?

– Вы не узнали об этом, собрав о поэте столько сведений?

Она покачала головой.

– О жизни Байрона известно совсем немного. Но я люблю начало его эпической поэмы. Именно он сделал этот мост знаменитым.

– Это правда. Он понимал бедственное положение заключенных. Без сомнений, они вздыхали в последний раз перед смертью, глядя на Венецию. Я не люблю думать о том, что их уводили в темные, сырые подвалы Дворца дожей, и они больше никогда не видели Венецию.